История одного города

В чем состоит собственно задача его (летописателя)? В том ли, чтобы критиковать или порицать? — Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? — Нет, и не в этом. В чем же? — А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем [...] и об оном предать потомству в надлежащее назидание. Удивил и порадовал меня литературных дел мастер Салтыков-Щедрин Михаил свет Евграфович. Признаться по совести, я уж совершенно позабыл своё первое знакомство с данным представителем русской классики, которое, по всей очевидности, имел неосторожность произвести будучи ещё юным и беспечным гимназистом. Теперь же, спустя разноцветные годы, хлебнув разносолов жизни и обильно вкусив на собственной шкуре эмпирического опыта, я заново познакомился с данным писателем, так сказать, в полном уме и спокойном сознании. И получилось это знакомство на диво приятным и занятным, я бы даже сказал, удалым и разухабистым. Одно удовольствие читать «Историю одного города», доложу я вам, братики-сударики, да сестрички-сударушки! Конечно, если вы, движимые любопытством, заглянете на Википедию или ещё в какой справочник, дабы почерпнуть там информации о писателе, вас закономерно может смутить, что творил он в 19-том веке. Вы даже можете заподозрить, что предлагаемый фолиант написан на трудно читаемом русском языке, изобилующем устаревшими словами, оборотами и выражениями. Должен признаться, явления из предыдущего предложения имеют место быть, однако сие никоим образом не препятствует чтению, церковно-славянский и старорусский — тут присутствует в пренебрежимо малой пропорции (на 10 абзацев, может, разок или два проскочит, а то и нет), а весь текст целиком — совершенно и определённо читабелен для современников! Теперь, сочту за честь, немного осветить «Историю одного города» с точки зрения жанровой принадлежности, стиля и прочего, из чего обычно составляется литературное произведение. Первое, что стоит отметить: 19-тый век или нет, но в этой книге Салтыков-Щедрин для меня оказался завзятым сюрреалистом-модернистом! Так же данное произведение я бы отнёс к жанру... (внимание!) магического реализма. Да-да, именно так, любезнейшие. И сравнил бы я «Историю одного города» со «Ста годами одиночества» Маркеса, ни много ни мало (скажем так, энергетика схожа отчасти). И у меня большой вопрос, не вдохновлялся ли краем пера латиноамериканец Габриэль Гарсия русской классикой? Второе, что отмечу — это довольно своеобразный, но такой что ли родной абсурдный юмор, великолепная сатира о чиновничьих произволах, которые имеем по сию пору включительно, и сермяжном народе, готовом таким начальством удовлетворяться, лишь бы самому не думать. Такого рода юмор, мы видим впоследствии у таких известных работников пера и чернил, как Булгаков, Зощенко, Ильф с Петровым и других. Ну, и третье, что хотелось бы безо всякой задней мысли отметить, это, конечно, несомненное писательское мастерство. Учитывая то, что на тот момент, русская литература была достаточно скудна на примеры, коими можно было бы вдохновляться начинающему писателю (примеры существовали в зарубежной литературе), Салтыков-Щедрин выглядит уверенным властителем слов и дум. И фантазия и воплощение, на мой взгляд — у него на высоте. Единственный вопрос, который остаётся после прочтения книги: «И что? Что делать-то со всем этим?»... А на него автор-то и не отвечает.

К стыду своему, я думал, что Салтыков-Щедрин писал только басни про мартышек и очки и про ворон с сыром, а оказалось, что у него есть сатирические произведения размером с роман XIX века, и «История одного города» – одно из них. Читая, я сначала смеялся, но потом становился все сумрачней и сумрачней. К концу я стал совсем мрачен и суров, как Пушкин от прослушивания «Мертвых душ». Пушкин, по легенде, сказал тогда: «Боже, как грустна наша Россия!» Мне тоже стало так горько и так не до смеха от этого юмора, что захотелось выпить рома с колой и пересмотреть сериал «Друзья».А грустно стало потому, что «История одного города» – это сатира на русскую историю. Россия выведена под названием города Глупова, да и содержанием глуповской истории является смена градоначальников от первого урода, через садистов, дураков и сладострастных ублюдков до совершенного идиота, причем очень злобного и агрессивного. С первого градоначальника история начинается, смертью последнего заканчивается. История вообще. То есть, и нету у нас другой истории, как истории нашей уродливой деспотической власти, которую мы более чем заслуживаем. Сама композиция романа, приведенные последовательно портреты градоначальников, каждый из которых – определенный социологический тип, заставляет нас сравнивать «Историю одного города» с гоголевскими «Мертвыми душами». Но почему-то это сравнение оказывается всегда не в пользу Салтыкова-Щедрина. Написано хорошо – да не то что-то. Вроде бы талант могучий – да не такой какой-то. И не понятно, почему. Есть, правда, два не очень убедительных соображения:1. За большей частью щедринских градоначальников просматриваются реальные прототипы: либеральный лентяй, ставший к концу жизни мистиком, конечно, – Александр I, солдафон-Бородавкин – Николай, Беневолинский, страдающий любовью к законодательству, – Сперанский, «толстомясая» немка – Екатерина II, последний «идиот» Угрюм-Бурчеев – это помесь Аракчеева опять же с императором Николаем I. Читаешь и прозреваешь, в силу своих скромных познаний, насколько точно и язвительно писатель-демократ высмеял того или другого русского монарха. Ну, высмеял, ну, и что дальше? Можно, конечно, провести аналогии с Путиными, Ельциными. И что? Было тошно, а станет еще тошнее. Вот и вся литература. Гоголь же никого конкретного не высмеивал. Против самодержавия и крепостничества не выступал. Большее того, он любил царя и был, стыдно сказать, против отмены крепостного права. А смеялся он над пороками и страстями, присущими людям вне зависимости от политического строя. Он занимался своей демонологией на уровне универсальных ценностей, там, где-то очень высоко над русской землей. И, в результате, «Мертвые души» – великая книга на все времена, а «История одного города» – жутко устаревшая сатира на самодержавие Романовых. Хотя, какой талант был у Салтыкова-Щедрина!2. И вот еще различие. Если Гоголь и смеялся над русским человеком, то у него получалось хорошо смеяться потому, что он видел в нем потенциальную возможность возрасти над собой, стать лучше, и видел какое-то великое будущее для всей России. А Щедрин не видел. Потому смех Гоголя светлый, а после Щедрина хочется напиться рома с колой!

Чёл я сию благолепную повесть по настоянию школьной программы и два дня. До оной знавал Салтыкова-Щедрина по мужику, прокормившему двух генералов, и сказкам про пескариков там премудрых. Учитель сказал, что первие надобно прочесть историю нашей родины, в частности 18-19 веков. Но, каюсь, не делал этого, понеже забыл. Абаче, братики-сударики мои наилюбезнейшие, это никоим образом не испоганило впечатленьице от прочтённого. Ещё нас предупредили: дабы полностью понять текст, нада думать, инако все метафоры и аллюзии едва ли будут сысканы, а тем горше поняты. Аце я не могу напрягать головёху и искать шо-либо промеж строк спрятанное, покамест читаю книжицу, а наипаче жалею литературу льгкую, развлекательную, неже мудрёную, аки гегелевские опусы, то продирался сквозь дебри истории Глупова, не общити внятия на всяческие средства художественной выразительности. Ако быти бы поумоиметельнее, негли, и вглядывался б в кийждо глагол. Когда я открыл книгу, у меня сначало было такое же недоуменное лицо, а потом я подумал: “И что? Так будет на протяжении всей повести? Надеюсь, нет”. Возложенные надежды оправдались. Только в первой главе Михаил Евграфович “уносился по мурке”, активно используя церковнославянские слова и неудобоваримые предложения. В следующих главах, конечно, тоже проскальзывали словечки, вышедшие из употребления, однако как максимум одно-два словца на страницу, а это не шибко-то усложняет чтение. Думаю, ни для кого не секрет, о чём книга: история города Глупова, его жителей и градоначальников. У автора просто превосходный юмор – впрочем, недаром произведение сатирическое. Салтыков-Щедрин перетроллил-перевытроллил всех и вся: и жителей, и правителей России того времени. Но когда критики начали возмущаться: мол, мужик, ты какого беса глумишься над родиной нашей и над населением – он сказал, что это всего лишь вымысел, а такие заявления – всего лишь пустые придирки. В принципе, в ссылке уже бывал, так зачем же второй раз? В Глупове градоначальники меняются, как настроение у холериков: сначала один, потом почти сразу другой. И все они так забавно описаны и высмеяны Щедриным, что диву даёшься. Конечно, самое нелепое – причины смерти их: кого-то нашли в постели, заеденного клопами; кого-то растерзали собаки; кто-то скончался от натуги, пытаясь осилить сенатский указ; другой вообще от объедения; а ещё один от меланхолии. Безусловно, в тексте полным-полно отсылок. Этакая книга-метафора. Например, Грустилов – это Павел I, а Перехват-Залихватский – Николай I. В “известии о Двоекурове” есть намёки на Александра I, а Брудастый – вовсе олицетворение бюрократии и людской тупости. И подобного в книге навалом. Салтыков-Щедрин переиначил российскую историю на смешной лад. Много гротеска. Самая интересная и увлекательная, на мой взгляд, глава - "Органчик”. А вообще, в каждой есть своя изюминка, каждая по-своему хороша. Повторюсь, у Михаила Евграфовича поистине великолепны как чувство юмора, так и знание государственного устройства. Мне кажется, что давать такие произведения в 10 классе – ужасное расточительство. К тому же, в силу специфики языка и сюжета, книга не каждому будет понятна. По-моему, нашему министерству образования можно написать книжицу с громким названием: “Как отвратить вкус к чтению у школьников. Всего за 11 лет. Без СМС и регистрации”. Вот у меня многие одноклассники говорят: “Ничего не понятно, слишком сложно”. Охохо, следующая на очереди книга – роман-эпопея Толстого “Война и мир”. Чую, Лев Николаевич отрастит трёхметровую бороду и покрасит её в красно-оранжевый цвет. Ну, или начнёт вращаться в гробу со сверхзвуковой скоростью, тем самым обеспечивая все близлежащие галактики электроэнергией на два года. Извиняюсь заранее, Лев Николаевич.

Лирическое отступление: Cалтыков-Щедрин для меня достаточно новый автор, в школьные годы я вообще о нем не слышала, а только в прошлом году имела честь наслаждаться книгами «Господа Головлевы» и «Пошехонская старина». И, к сожалению, оказалось, что у автора всего три крупных романа и все. Мне очень понравились те две книги, указанные выше, я сильно их полюбила, меня увлекли характеры и образы, потрясающая сатира, удивительная глубина познания русской души. Я наслаждалась этими книгами. Но городом я насладится, увы, не смогла.Отзыв: Книга очень тяжелая для восприятия, она еще и начинается как какая-то очень древняя летопись, которую человеку, привыкшему к современному прямому тексту, переварить сложно. Вскоре текст приближается к обычному, но все равно тяжесть восприятия остается. У нас нет главных героев, есть только собирательные образы русских людей и образов этих, без преувеличения, сотни. На каждом мы останавливаемся не долго, ибо в темпе гиперболизированной сатиры, распинаться некогда. Нам вываливают очередную нелепость, громко над ней смеются и бегут искать следующую. Читателю не за что зацепится, ты как будто сидишь в поезде, а за окном в смазанном виде пролетает пейзаж, однообразный и неразличимый. Так и хочется сказать, что количество подпортило качество, но и задумку автора я понимаю. Это же тогда из пустого в порожнее сто однотипных романов пришлось бы написать, чтобы всех раскрыть, а тут раз и готово. Книга хороша для изучения и анализа, для наслаждения чтением слишком вкусовщина выходит.

Многоумие практически тоже самое, что и недоумие, - комментирует автор по ходу своего рассказа о деятельности управленцев города Глупова. И да, вся рассказанная им сказка о глуповцах подтверждает сентенцию, ставшую анекдотом и высказанную пару веков спустя - хотели как лучше, а получилось как всегда. Ибо вот он пример того, что есть что-то вечное под луной - и это "качественный" управленческий подход, подвергаемый критике. Книга написана в 1870м году и на тот период была именно зло-бод-нев-на. Потому и не принята. Кому ж приятно смотреть на вскрываемые язвы таким образом -через даже не иронию, а злую такую сатиру, через доведенные до абсурда описания реально существовавших решений. Это же неудобно и мешает действовать так и впредь... Потому чуть позже она была оценена по заслугам, когда мнилось, что все переменилось и описанное тут - пережитки прошлого, а мы сейчас поступает лучше, умнее, правильнее. Но так ли это? Сейчас книга отражает боль своего времени и заставляет задуматься о современном - а у нас как? Однако интересна она мне не стала, ибо автор так сильно ударился в свою сатиру, что осталось только ощущение глумления всего над всем, которое иногда кажется действием ради действия. Хотя общий подход, да, есть. Думаю, если бы писали о Глупове в его интерпретации двадцатых годов двадцать первого века, то речь бы шла о ковидных ограничениях, запретах на спортзалы при наличии забитых битком автобусах, прививок ради отчетности, справок ради справок, ну и прочем наболевшем сейчас.Его превосходительство Любил домашних птиц И брал под покровительство Хорошеньких девиц!!! А может быть, не было никаких этих слов, а были другие на эту же музыку, какие-то неприличные крайне. Важно не это, а важно то, что в Варьете после всего этого началось что-то вроде столпотворения вавилонского. (М. Булгаков. Мастер и Маргарита. Гл. 12)Вот эта фраза крутилась у меня по мере чтения "Истории одного города". Потому что, с одной стороны, вся история напоминала постоянную сумасшедшую свистопляску, бессмысленную и беспощадную. А с другой стороны, сатирический тон Булгакова, столь мной любимый тут так же есть ( я осознаю временную разницу и все эти "яйцо или курица появились раньше", но стиль Михаила Афанасьевича для меня в приоритете), но более такой архаичный и упоротый. Тут карикатурность персонажей настолько периодически затмевает вложенную идею, что вызывает отторжение - я могу понять тех, кому Салтыков-Щедрин мнился фельетонистом и развлекателем, могу понять и смысл того, что хотел показать автор, однако восхищения ввиду отсутствия ощущения баланса и гармонии лично у меня сие не вызвало. Убедилась еще разок, что это не мой автор, однако опыт был полезный.