Пастернак. Доктор Живаго великарусскаго языка

Эту лекцию рекомендуется слушать вместе с шестидесятым выпуском программы Дмитрия Быкова «Сто лет – сто лекций» на телеканале «Дождь», посвященном «Доктору Живаго». Они, как бы, дополняют друг друга. И, если в первом своем выступлении Дмитрий Львович больше сосредотачивается на 30-х годах, когда у Пастернака зарождается замысел первого варианта романа, то во втором – он уже подробно анализирует сам текст. Думаю, что наилучшим представлением обеих лекций будет перечень тем, в них затронутых. 1. Истоки «Доктора Живаго» следует искать в кризисе Пастернака середины 30-х годов. Точнее, нескольких идущих друг за другом кризисах. Вначале, Б.Л. встречает новую «музу», к несчастью, жену своего лучшего друга. В течение двух лет Зинаида Николаевна Нейгауз никак не могла принять решение, трижды возвращаясь к мужу. Сын Пастернака хватал полено и преграждал отцу дверь, не выпуская из дома. Была даже попытка суицида, но к 1932 году все более-менее приходит в норму - Пастернак разводится с Евгенией Лурье, своей первой женой, и заключает брак с Евгенией Нейгауз. Но к 1935 году он все больше и больше понимает, что его попытки встроиться в советскую власть, закрывать глаза на происходящее – исчезновение друзей и знакомых, постоянная угроза арестов, агрессивная, непримиримая риторика, под которую он должен подстраиваться, разрушают его как поэта. И Пастернак прекращает писать стихи. Естественной реакцией на духовный кризис, чаще всего, является желание изолироваться от всех, побыть в одиночестве. Б.Л. так и делает, прекратив всю публичную деятельность и уединившись в Переделкине. Но это не спасает от бессонницы, потери аппетита и глубокой депрессии. Пастернака тяготит любая встреча, и когда он в таком состоянии едет в 1935 году в Париж на Антифашистский конгресс, то отказывается в Берлине от поездки к родителям, которых не видел 12 лет. А во время обеда с Мариной Цветаевой, сказав, что хочет сходить за сигаретами, поднимается из-за стола и больше не возвращается. Другим проявлением депрессии была внезапная ревность к прошлому новой жены. Первым мужчиной Зинаиды Николаевны был дальний родственник, гораздо старше ее. (Позже это станет элементом биографии Лары, которую еще гимназисткой растлил Комаровский). Пастернак, возвратившись из-за границы, остается в Ленинграде и отказывается ехать в Москву. Зинаида Николаевна решает взять ситуацию в свои руки. Она едет к мужу, поселяется в гостинице, где когда-то встречалась с Милитинским, и неделю не отпускает его от себя. Это вышибание клина клином срабатывает. Пастернак вновь начинает спать и возвращается к творчеству, начав работу над «Записками Патрикия Живульта» - романом, все-таки, компромиссным и потому не законченным. Но именно он заложил основы «Доктора Живаго». Пройдет еще 10 лет и Борис Леонидович, уже ни в чем себя не ограничивая, попытается сказать окружающему его миру все, что о нем думает. 2. Работа над «Доктором Живаго» длилась с 1945 по 1956 годы, и это отразилось на его тексте. Он весьма неоднороден по стилистике.Дальше...Если первые главы, посвященные детству и отрочеству главного героя написаны, легким, воздушным слогом, характерным для классической русской литературы XIX века, то в главах, посвященных пребыванию Живаго в партизанском отряде, порой, предложение растягивается на целый абзац. Такая стилистическая разница побудила даже Анну Ахматову сделать предложение, что концовку романа дописывала вместо Пастернака его последняя муза Ольга Ивинская. Вряд ли с этим можно согласиться. Десять лет для творца – очень большой срок, и на стилистику Б.Л. вполне могли влиять те произведения, переводами которых он занимался. Возвращается же он в главах, описывающих смерть Живаго, вновь к коротким фразам, достигая вершин эмоционального сопереживания. 3. Как только мы переходим от стилистики к сюжету, то сразу возникает вопрос, а какова жанровая принадлежность романа? На первый взгляд, перед нами явный реализм – жизнеописание врача Юрия Андреевича Живаго, любящего размышлять на абстрактные темы и писать стихи. Но внимательно вчитываясь в текст, мы вдруг понимаем, что в романе смещен центр повествования – не доктор Живаго со своими близкими вовлечен в водоворот истории, а сама история существует лишь для того, чтобы дать возможность доктору встретить Лару и написать несколько стихотворений. Отсюда явные нестыковки сюжета и совершенно непрописанные персонажи, главная задача которых, всего лишь, высказать нужную автору мысль. Дмитрий Быков утверждает, что «Живаго» - яркий образец символистской прозы. Такой же как «Петербург» или «Москва» Андрея Белого. Прозы, имеющей к реальности весьма условное отношение. 4. И, наконец, еще одна интересная мысль – о необъяснимом сюжетном сходстве «Доктора», «Тихого Дона» Михаила Шолохова и «Лолиты» Владимира Набокова. (Об этом у Быкова есть специальная лекция «Аксинья и Лара – две России»). Во всех этих романах юные героини растлеваются в отрочестве близкими родственниками или друзьями семьи. Потом – бегство с любовником, и третий повторяющийся момент – рождение мертвого ребенка. Правда, у Пастернака дочь Лары и доктора выжила в приемной семье, но ее чуть не убил вор, и росла она после беспризорницей. Быков видит в этом символику происходящих событий – революцию, бегство от нее, попытки ужиться и нежизнеспособность этого симбиоза. Позиция, минимум, спорная, но аргументированная, а значит с ней можно вступать в диалог. Вердикт. Интересные лекции, заставляющие, как минимум, перечитать «Доктора Живаго», и, возможно, взглянуть на роман с новой стороны.P.S. Рецензии на другие лекции Дмитрия Быкова: «Чехов как антидепрессант», «Виктор Пелевин. Путь вниз», «Цветаева. Повесть о Сонечке», «Стругацкие. Пикник на обочине».